Из всех восточных календарных покровителей змея, пожалуй, самое двойственное существо, образ жизни и само существование которого люди пытались осмыслить с древнейших пор, в результате чего змеи предстают перед нами как отрицательными, так и вполне полезными персонажами.
Наверное, это одна из самых глубоких прошивок, доставшихся нам от далеких предков: бояться и стараться избегать общения с этими пресмыкающимися. Мы готовы бесконечно восторгаться ушками-лапками-мордочками крупных и опасных хищников, с симпатией относимся к хорошеньким бегемотикам или брутальным носорогам, но змей всё-таки любит намного меньшее количество людей. Очевидно, в давние-предавние времена жертвами ядовитых укусов становилась весьма значительная часть популяции, если по прошествии сотен и сотен тысяч лет в подкорке до сих пор сидит этот страх. К тому же пресмыкающиеся сами по себе холоднокровные, не очень приятные и для обитания предпочитают довольно несимпатичные и опасные для человека места: норы, расщелины и так далее. Опять же, если случайно наступить на змею без закрытой обуви (и даже обуви вообще), получить от нее недружественный укус в ответ было делом весьма обычным. Это сейчас практически каждый, кто проживает в регионе с наличием хоть каких-то ядовитых змей (то есть примерно по всему земному шару), в курсе, как не надо поступать с этими в целом милыми и безобидными животными, которые не нападают на человека первыми, а своими клыками просто защищаются. Правила предельно просты: прочная обувь, максимально громкое шуршание, обход греющейся на солнце змеи за несколько метров. В далеком прошлом эти нехитрые условия часто было просто невозможно выполнить.
Опять же, змеи ползали по земле и были связаны с водой — явно же неспроста. И земля, и вода — это, образно говоря, сакральный, хтонический низ, с которым, по понятным причинам, не ассоциировали ничего хорошего, лишь неизбежное. Таким образом, исходный страх и даже, я бы сказала, мистический ужас прочно вошел в культурные традиции, в том числе известный по всему миру мотив змееборчества, особенно выпукло проявившийся в христианстве. Ведь известно: самое мерзкое, отвратительное, богопротивное и лукавое — это змеи и змееподобные существа. Поэтому их надо побеждать, вот, например, как Святой Георгий, а до него — герои эллинских мифов или древнеегипетский бог солнца Ра, который каждую ночь сражался (и одолевал, конечно, иначе утро бы не наступало) с огромным, олицетворяющим первозданный хаос змеем Апопом. Да впрочем, что далеко ходить, — все мы знаем, что враг рода человеческого проник в рай и соблазнил Адама и Еву (точнее, Еву и Адама) именно в виде змея. Пожалуй, самый знаменитый змей мировой культуры.
Если говорить об отечественной мифологии и фольклоре, то здесь, пожалуй, пальму первенства по популярности легко берет великий и ужасный Змей Горыныч. До того как поселиться в былинах, сказках и приобрести ряд гротескных черт, он был тесно связан с хтоническим моментом перехода из Яви в Навь, то есть из мира живых в мир мертвых и духов, и охранял мост между ними, прокинутый через реку Смородину (надо отметить, что по ряду источников никакая ягода к этому названию не причастна, оно происходит от слова «смрад», из чего можно легко понять, насколько эта огненная преграда была дружелюбна). Горыныч он, собственно, потому что гнездился в горах, куда летал отдохнуть от служебных обязанностей в уютной комфортабельной пещере. Иными словами, изначально этот Змей не был стопроцентно отрицательным или враждебным, а существовал как одна из частей установленного миропорядка. Уже позже сюда вплелся тот самый мотив змееборчества, а когда принесение жертв хтоническим силам стало уже окончательно неприемлемым, появился храбрый Добрыня Никитич и усек все три головы гада.
Еще один любопытный змеиный образ в общеславянском фольклоре — это Огненный змей. Он особо не вредил — кроме того, что любил тоскующих по уехавшим куда-либо мужьям молодух или вдов и в образе очень обходительного красавца залетал к ним по ночам, прикидываясь отсутствующим возлюбленным. После этих ночных утех женщины сохли, тосковали и могли даже, если не предпринять срочных мер, умереть. Дальнейшие сюжеты развивались по-разному. Некоторые такие гости в конечном итоге находили свою смерть (например, в «Повести о Петре и Февронии»). Был и обратный вариант — уже прознав об истинной сущности кавалера, далеко не все дамы отказывались от жарких объятий. А что Змей — ну, у каждого, как говорится, свои недостатки. Тем более что избавиться от надоевшего сверхъестественного ухажера было довольно просто: разместить вокруг себя наговоренные травы, ложиться спать не в одиночестве, ну или же чем-то его сильно удивить. В таких случаях ненавязчивый Огненный змей раскланивался и улетал восвояси.
Во многих культурах (да практически в большинстве) существуют и мощные образы, направленные на другую сторону концепта змеи, если не положительную, то зачастую мирообразующую. Стремительных змеек-посланников носил на своем кадуцее посланник богов покровитель торговцев и путников Гермес. Скандинавский Ёрмунганд — символ бесконечности времен, обновления и в целом существования нашего мира: как только он выпустит из пасти свой хвост и таким образом разомкнет круговорот жизни, это станет сигналом к началу конца времен. Через греческого врачевателя и впоследствии бога медицины Эскулапа змея стала символом здоровья, долголетия и в целом лекарской науки (к тому же ее яд, как выяснилось, может быть и лекарством). В Индии змей Шешу вообще несет на себе всё мироздание, а Вишну отдыхает на его кольцах, дети Шешу на́ги — полубожественны, а простые и земные ползучие гады, как считается, олицетворяют вечное движение и вообще оберегают дома. Этот же мотив домашней змеи как одного из воплощений благожелательного домового духа есть и у многих других народов, включая славян.
В конце концов, если обратиться к литературным образам, то, помимо резко вредящих человеку персонажей или даже орудий убийства, помимо не льстящих змеям народных пословиц и поговорок, а также авторских сравнений и метафор, на страницах книг ползают такие симпатичные змеи, как скромная и способная отплатить добром за добро Скарапея, обладающий проницательностью и щедростью Золотой Полоз — ну и, конечно, кто из нас не любит прекрасного, гибкого, спортивного и харизматичного Каа?
Екатерина Пустолякова
Иллюстрация из архива «Науки в Сибири»
