Из-за эпидемии коронавируса отправить сотрудников на самоизоляцию пришлось и научным институтам. Многие эксперименты временно приостановлены, лаборатории опустели, а ученые занимаются тем, что можно делать из дома. Мы расспросили их о том, что это за работа, и какие сложности с ней возникают.
Мария Александровна Казакова, научный сотрудник ФИЦ «Институт катализа им. Г. К. Борескова СО РАН», кандидат химических наук:
— После установления президентом Российской Федерации режима нерабочих дней в нашем институте был введен жесткий контроль входа. Доступ туда имеет строго ограниченное число сотрудников, я в их число не вхожу, соответственно, и вся моя экспериментальная деятельность приостановлена.
Моя работа сейчас в основном посвящена обработке и описанию ранее полученного экспериментального материала, подготовке научных статей и написанию отчетов. Пришлось столкнуться с рядом сложностей. В первую очередь это отсутствие некоторых технических возможностей (программного обеспечения, баз данных и так далее). Мне пришлось потратить некоторое время на создание привычного рабочего места. Вторая сложность заключается в том, что до 15 мая необходимо предоставить отчет по проектам РНФ (сроки по отчетам фонд не перенес), а введение режима самоизоляции с 25 марта по 30 апреля приводит к тому, что экспериментальную работу завершить уже не получится. Я стараюсь всё делать заранее, и на данный момент экспериментальный материал по моему проекту уже получен, но мне было бы спокойнее иметь возможность провести дополнительные исследования в случае необходимости.
На данный момент у меня есть некоторый объем исследовательского материала, который нужно обдумать и оформить в виде научных статей. Таким образом, считаю, что в течение одного-двух месяцев мне вполне будет чем заняться и дома. А именно — структурировать все ранее полученные данные, дописать и отправить статьи, на которые не хватало времени, а также наметить планы для будущих работ, в том числе погрузиться в литературу.
Ильдар Низаметдинов с дочерью
Ильдар Рафитович Низаметдинов, инженер Института геологии и минералогии им. В. С. Соболева СО РАН:
— В ИГМ СО РАН большинство сотрудников отправили работать удаленно. В помещения института впускают по заранее утвержденному списку, в который включили только тех, кто проводит важные эксперименты. Еще до введения режима самоизоляции было предложено оставаться дома сотрудникам пенсионного возраста.
Я работаю дома, исключительно за компьютером, что не сильно способствует высокой работоспособности. В стенах лаборатории я занимался примерно тем же, но мог в любой момент отвлечься на исследование образцов под микроскопом, их подготовку к аналитическим исследованиям и тому подобные действия. Это позволяло делать много разных дел, сейчас дома такой возможности нет. Также я бы сказал, что трудно работать в том месте, где уже привык отдыхать. Дело осложняет еще и то, что моя маленькая дочь научилась залезать на диван и доставать всё со стола. Так как на улицу мы не выходим уже более недели, то нужно постоянно играть с ребенком, ведь сама она себя не займет. Да, маленький человек сейчас требует внимания постоянно. Моя супруга тоже работает удаленно. Кстати, этот текст я пишу, пока у дочери сон-час.
В целом я считаю, что самоизоляция пойдет мне только на пользу, так как я могу заниматься исключительно текстом своей диссертации. В этом году у меня заканчивается аспирантура, по теме диссертации все работы проведены, и осталось только ее написать (а также подготовить автореферат) — планирую в этом году выйти на защиту. В лаборатории же обычно приходится выполнять много разных функций, и на кандидатскую времени почти нет. У меня накопилось много материалов, которые необходимо как следует обработать и подготовить к публикации. К тому же я пока не теряю надежды, что конференции летом и осенью все-таки не отменят, и нужно писать тезисы для участия в них. Полевые работы у нас запланированы на территории России, так что если режим самоизоляции продлится, вряд ли их придется отменять.
Вячеслав Викторович Каминский, научный сотрудник Института ядерной физики им. Г. И. Будкера СО РАН, кандидат физико-математических наук:
— Я, как и многие, подготовился к удаленной работе заранее. Например, сейчас делаю автоматизацию системы управления оптическим оборудованием. Часть оборудования включена, так что я могу отлаживать свою систему полностью удаленно. Конечно, необходимо будет проверить всё в реальном эксперименте, но к тому времени основная часть работы будет сделана. Какие-то рабочие вопросы решаются по телефону и электронной почте.
В ИЯФе остановлены все эксперименты, хотя многие установки нельзя отключить полностью. Нет никого, кроме дежурных смен: например, на коллайдере ВЭПП-4М есть один дежурный, он сменяется каждые 12 часов — это обычный режим работы во время, когда коллайдер не работает. Дежурят также дирекция и еще некоторые службы. Остальным же вход в институт запрещен. Но обсуждается возможность возобновить экспериментальное производство в части выполнения контрактов.
Содбо Шарапов
Содбо Жамбалович Шарапов, младший научный сотрудник ФИЦ «Институт цитологии и генетики СО РАН»:
— Я занимаюсь количественной генетикой и генетической эпидемиологией. Моя работа представляет собой анализ данных с применением методов количественной генетики, статистики, геномики и так далее. Здесь необходимы знания в данных областях, вычислительные серверы, интернет. Сейчас в нашей лаборатории сотрудники — биоинформатики и аналитики данных — перешли на удаленный режим. Однако ни один из проектов не был остановлен, поскольку мы можем выполнять свою работу из дома. В этом мы имеем большой опыт — часть сотрудников нашей группы находятся в Москве. И конечно же, мы тесно сотрудничаем с нашими европейскими, американскими и азиатскими партнерами. Мы работаем в программе Scrum и перевели Scrum-доску в онлайн — теперь она на Trello. Созваниваемся каждый день по скайпу, обсуждаем, что сделали, что будем делать, какие появляются проблемы, как их решать. То есть напрямую режим самоизоляции никак не помешает работе. Косвенно — может, поскольку встречи коллег, размышления у доски с формулами, да и вообще живое общение нужны — кому-то больше, кому-то меньше. Ну и в целом настроение может упасть — а это скорее мешает, чем помогает работе (по крайней мере, моей).
Подготовила Диана Хомякова
Фото предоставлены Ильдаром Низаметдиновым и Содбо Шараповым
